| больше, чем часть речи... |
| |
|
• наГЛАГОЛили... • Мария Трунова ХРУСТАЛЬНЫЙ ВОЗДУХ • Сергей Молев ОСЕНТЯБРины • Александр Осипов ЧИЛИТА • Полина Стрельник ЯИЧНИЦА • Вячеслав Первушин |
наГЛАГОЛили... В очередной раз мы глаголили в Центре культуры и досуга «Восход» в 18.00 30 ноября. Состоялась официальная презентация нашего Клуба Молодых Литераторов и литературной газеты «Глагол». Официальных лиц не было, но все присутствующие старались выглядеть официально и торжественно - по крайней мере, мы. Вечер начался задолго до назначенного времени – приготовления шли полным ходом. В фойе «Восхода» при поддержке военно-исторического клуба «Вестфольд» была организована продажа книг местных авторов и литературной газеты «Глагол». В средневековых костюмах, с мечами наперевес, но с дружелюбными улыбками, ребята предлагали всем желающим приобрести книги В. Первушина, А. Осипова, Л. Степановой, Д. Трудникова, П. Слюняева. В зале тем временем слышалась музыка – репетировали группы «Континент» и «Планы на вечер». Как у всех нормальных студентов – все было за пять минут до экзамена. Наконец все шарики были надуты и развешаны (фирма «Санта»)- и началось... Открыли вечер ведущие Бэлла Волкова и Владимир Кононов, которые поблагодарили всех собравшихся за поддержку, понимание и за любовь к литературе. Первым на сцену ведущими был приглашен мэтр Димитровградской литературы – Евгений Степанович Ларин, которого поздравили с выходом новой книги «Сказки мудрого кита», а также с прошедшим днем рождения. Также от всего Клуба ему был вручен подарок (самый лучший, что может получить литератор) – книга. В своем ответном слове Евгений Степанович поблагодарил газету, пожелал всем нам процветания и, конечно же, немного покритиковал. (Обязательно примем к сведению эту критику, тем более что его мнение для нас очень важно. - Редакция). Речь Евгения Степановича, как всегда, была очень красива и поучительна. И когда Ларин начал говорить о Слове – зал просто замер. Да и все выступающие, которые находились в это время за кулисами, поутихли и слушали. «Хвалить вас – еще рано, ругать – тоже. Поэтому – работайте над собой и над газетой, это очень хорошее начинание». (Будем обязательно! - редакция). Затем очередь поздравлений дошла до еще одного известного в городе человека, до Александры Георгиевны Беловой. Владимир Кононов поздравил Александру Георгиевну с юбилей (сколько – не скажем, потому что Александра Белова, сколько мы ее знаем, - всегда молода). Ей также от Клуба были вручены цветы и подарок. А еще одним подарком для Александры Георгиевны стал испанский танец в исполнении «Модерн-балета» под управлением Людмилы и Андрея Периковых. Танец просто зажигал, он сам был огненно-красным. Затем наступило время собственно литературы – начинающие и зрелые авторы читали свои произведения. Темы – вечные: любовь, поиск (себя, формы, стиля), размышления о жизни. Свои стихи читали: Николай Голованов, Алексей Ларионов, Павел Мозговой, Александра Белова, Павел Слюняев, Денис Трудников, Владимир Кононов, Бэлла Волкова. С пародиями на произведения некоторых местных авторов выступила Лидия Степанова. Клуб «Вестфольд» представил сцену из средневековой жизни. Поздравить Клуб с рождением газеты, появившись из «КУСТов» (!), на сцену вышла Елена Евсиевич. Пожелала газете больше освещать молодежную жизнь города (будем! - Редакция). Кононову удалось вытащить на сцену заместителя редактора газеты «Димитровград-панорама» Слюняева Сергея Валентиновича – одного из отцов-основателей нашего Клуба Молодых Литераторов. Для Сергея Валентиновича это было неожиданностью, однако в своем слове он пожелал газете жить и расти дальше, заметив, что считает газету уже вполне состоявшейся (мы стараемся! - Редакция). После выступили наши давние знакомцы – группы «Континент» и «Планы на вечер» со своими песнями. Песни потрясли многих, особенно звуком. Звук спасал Николай Высотин, который по причине болезни не мог поддержать нас со сцены. В результате звук был спасен. В заключение вечера ведущие поблагодарили всех тех, кто помог нам в организации и проведении презентации: администрацию города Димитровграда – за финансовую поддержку, коллектив ЦКиД «Восход» - за предоставленную площадку, фирмы: «Санта» - за оформление сцены, «Ривалд» и «Ряд-комплекс» - за техническую поддержку. Спасибо всем! Редакция Мария ТРУНОВА ХРУСТАЛЬНЫЙ ВОЗДУХ * Старый домик в чаще елей. Воют ветры и метели, Кашель липы, скрип сосенок, Стонет жалобно лисенок. На закате солнца блики, Топот, шелест, птичьи крики. Ночью тьма, сверчки стрекочут, Лось рога о ели точит. На рассвете лес в тумане, Лучик скачет по поляне. Чистый воздух свеж и ясен… До чего же мир прекрасен! * Холодный дождь льет за окном. Неинтересно, что потом. А что потом? Все дело в том, Что это залито дождем. Снег сыплет за моим окном, И неизвестно – что потом. Все дело в том: то, что потом, Укрыто снеговым столбом. А если ясно за окном, И солнца лучик греет дом, - Так хорошо сидеть с котом!.. Неинтересно – что потом. * Хрустальный воздух над равниной, И запах сливы золотой, И синевы неповторимой Небесный свод над головой. Волшебный перезвон малины Разносит ветер за долины, И даже сосны исполины Чудесной музыкой полны. Вода в ручье бежит бурливо, И дует ветер шаловливо. Ночной дымок неторопливо Укроет долы и холмы. Зеленым куполом шатра Все скроет лес. Уснут ветра. Под шелест листьев, треск костра Затихнет все. Но - до утра. ТЕНЬ В том зеркале, где я не отражаюсь, Забыта бриллиантовая тень. Смеется, плачет, вновь перерождаясь, Из года в год, уже который день. Она рвалась, кричала и металась, И каплями дождя с ветвей текла. Она в веках закована осталась Осколками прозрачного стекла. Вновь беспокойство ветер нам пророчит, И вновь пойду я в этот серый день. Пойду, хотя смотреть в меня не хочет Разбитая бриллиантовая тень. ПРИХОД ОСЕНИ Еще резной листвой одета Дубрава – яркий изумруд. Последним отголоском лета Глядит ракита в мутный пруд. Еще в рассветной дымке серой Трава трепещет поутру, И стройный стан березки белой Все также гнется на ветру… Вдруг вспыхнул лес, тот, что недавно Еще был зелен и могуч – На медный трон спустилась плавно Хозяйка золота и туч. Сергей МОЛЕВ ОСЕНТЯБРины МОМЕНТ То соком яблочным сочится, то ос жужжанием томит, А то дождем спешит излиться на канитель дорожных плит. То хмурым утром, то бескрайним простором солнечным придет. То ввысь зовет полетом ранним паучьих маленьких тенет. А то нагрянет черной стаей птиц перелетных на поля И после долго не смолкает их крик на сонных тополях. То замечтается на глади застывших бережно прудов… А позже листья станет тратить с крон ивы, сдержанно суров. А в завершение событий оденет в золото леса и будет долго-долго сыпать листвой и в шорох ускользать. Затем замрет сухой улиткой в узорах охры, в янтаре… Спи, мой момент, светло и прытко дни отлиставший в сентябре. ПРОЩАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА Пространство дышит сном, туманом, Средневековьем, забытьем, Осенним красочным обманом Ведет сквозь рощу… Мы идем С тобою рядом тропкой пешей, Убранства яркость, легкий шум Листвы, под ноги облетевшей, Питают наши чувства, ум… Такой торжественностью чудной И всепрозрением таким, Что каждый вдох любви минутной Нам кажется огнем благим. Нет неба серого в просветах, Ненастья холода… Есть Мы- Вдвоем бредущие с рассвета В предел затерянной мечты. Стоим на мостике, любуясь Потоком в желтых листьях вод, Не обнимаясь, не целуясь Растим единства светлый свод. Глядим, как молимся, вопросы Остались в прошлом-Вечность в нас Светло звучит, легко и просто, От будней грозных не таясь. Тропа ведет сквозь рощи трепет, Сквозь кленов жар и лепет лип. Но мы-то знаем, осень скрепит Не страхом нас – огнем любви! Она – творец непостоянства Унять способна только страсть. Туман озябшего пространства Клубиться, предъявляя власть На все прекрасные мгновенья На драгоценные черты… Но мудрым сердцем без волненья Следим за таяньем мечты. Бредем назад, ничуть не каясь, Что вышло время быть вдвоем, Когда к разлуке прикасаясь Мы порознь в осень попадем. Где затеряемся – не важно, С чем будем биться – все легко. Любовь храним и нам не страшно Быть друг от друга далеко. Среди осеннего ненастья Бьет солнцем верность из глубин. И расстояние не властно Над тем, кто любит и любим. * Я тобою переполнен, Словно птичьим пеньем лес. Мне любая лишь напомнит, Что тобою был я понят, Что была ты, будешь, есть. Я спешу тебя запомнить, Мир восторгов смелых твой, Отчего меня возносит Взгляд твой карий, и уносит К звездам голос золотой. Может это так зовется: «Быть влюбленным - жизнью плыть». Сердце птицею взовьется, Оперенье развернется Чувств, не даст тебя забыть. Все разлуки безутешны, Все пространства холодны. Все решения поспешны, Возвращенья безуспешны, Песни спеты, дни трудны. Александр ОСИПОВ ЧИЛИТА Была весна 195... года. Снег сошел, травка зазеленела, земля просохла. Но настоящего тепла еще не было. В один из таких дней сидели мы с товарищем в комнате общежития и готовились к экзаменам. Предательская лень разливалась по всему телу, парализуя мысль и волю. Хотелось в город, на шумные улицы, где гуляли беззаботные, веселые и уверенные в себе люди. Им ничего не нужно было сдавать. Они не нуждались в стипендии. Мы же поминутно должны были бегать в умывальную комнату и обливаться до пояса холодной водой, чтобы не заснуть над конспектами. Вдруг за окном нашей комнаты послышались звуки популярной в те годы песенки. Сначала не очень уверенные, потом все настойчивее и громче. Молодой мужской голос распевал: - А-я-я-яй, что за девчонка! Всегда на все она сыщет ответ, Всегда смеется громко… Я положил на стол ненавистный конспект и, открыв балконную дверь, вышел на просторную веранду. Молодой, стройный и плечистый парень самозабвенно кружился, как в вальсе и пел: - А любит простого парня, Что служит у нас в пекарне... На нем была серовато-желтая ковбойка с расстегнутым воротом, черные брюки. Лицо его, замечательно одухотворенное, было, пожалуй, красиво. Стрижен он был «под польку», согласно тогдашней моде. Вся его ладная, крепкая фигура и энергичное мужественное лицо не очень гармонировали с нежными чувствами, которые он вкладывал в слова песни: - Для нашей Чилиты Все двери открыты, Хоть лет ей неполных семнадцать... Я невольно залюбовался им. Мне захотелось поскорее вырасти и стать таким же - статным, красивым и сильным. Следом за мной на веранду вышел и мой товарищ. Я спросил его: - Кто это? - Михеев, патронщик1 - ответил он. - Его Чилитой прозвали. Диплом сделал. Радуется... ... ...Прошло два года. Был конец мая. Солнце ярко светило. Все улыбалось весне. Маленький радиоприемник, купленный вскладчину, двадцать четыре часа в сутки транслировал на «Маяке» лирические песни в исполнении Леонида Утесова, Клавдии Шульженко, Ружены Сикоры, Георгия Виноградова, Нечаева и Бунчикова. Душа пела от предвкушения свободы, дальних дорог и будущих необыкновенных свершений. Дипломная работа была закончена. Оставались формальности. В этой же самой комнате мы, выпускники, драили ветхие ботинки кремом, собираясь «прошвырнуться по Ленинградке» (так называлась главная улица нашего знаменитого района). Настроение было праздничное. Неожиданно дверь отворилась, и в комнату вошел щеголеватый, красивый офицер. На нем был новый, с иголочки, китель табачного цвета и темно-синие габардиновые брюки с красным кантом. Плечи украшали золотые погоны лейтенанта с перекрещивающимися пушками. Из-под форменных брюк выглядывали глянцевые носки великолепных хромовых ботинок. В этой серой, замызганной комнате он напоминал золотую статуэтку из пасхального яйца работы Фаберже. Мы, разинув рты, смотрели на него. - Я – Михеев, - просто сказал он. - Хотел зайти в свою бывшую комнату, но она заперта. Мы, наконец, пришли в себя и принялись его расспрашивать. -Да вот, работаем, - не торопясь, рассказывал он. - В военной приёмке. Младший военпред2 . Пригодилась техникумовская специальность. Учился еще. Все нормально... Изменился он сильно. Возмужал. Мощные плечи скрывал строгий китель и Михеев казался выше, стройней. От него пахло дорогими духами... и всем нам захотелось стать младшими военпредами, носить такую же красивую форму и ловить на себе восхищенные взгляды женщин... ... ...Прошло десять лет. В огромном городе К. я заканчивал институт и готовился к защите диплома. Весна плавно переходила в лето. Душа моя ликовала от радости. Пели птицы. Улыбались люди. Звенели трамваи. Я ехал за рецензией на мой дипломный проект. Чтобы не уступать место старшим, я всегда стоял на задней площадке трамвая. На одной из остановок вошел подполковник с желтым портфелем в левой руке. Он был чуть полноват, но это еще не портило его статной фигуры. На правой стороне его военной тужурки красовался академический ромб, а в черных бархатных петлицах строго поблескивали пушки. Он встал примерно в двух метрах от меня, вынул из правого кармана тужурки записную книжку и стал листать ее. Вероятно, ему было лет тридцать с небольшим. Виски его, подбритые по тогдашней моде, уже посеребрились, а красивый породистый подбородок отяжелел. Что-то знакомое мне показалось в его облике. - Михеев! (у меня отличная память на лица). Это он, Михеев! Боже, как он изменился,- промелькнуло у меня в голове. В первое мгновение мне хотелось рвануться к нему, крикнуть «Чилита!», пожать руку, радостно вопрошать - «помнишь?» ... Но, глядя на этого осанистого, холеного офицера, я раздумал. Жизнь, уже не раз ласкавшая меня черствой рукой, остановила мой первоначальный порыв. Следующая остановка была моя, и я вышел. Посчитав такую встречу добрым знаком, я порадовался за «Чилиту», взглянул на удалявшийся трамвай и зашагал своей дорогой. … ... Его хоронили в хмурый осенний день октября 200... года на территории «незалэжной» теперь Украины. Моросил мелкий дождь. На военном кладбище города Л., некогда известного в узких кругах своим патронным заводом, говорились речи. И когда гроб с телом был опущен в могилу, сухой жесткий треск автоматных выстрелов распорол грустную тишину осеннего воздуха. Ни единой осечки. Старший военный представитель Заказчика полковник Михеев не пропускал в войска бракованных патронов. ____________________________________ 1 Патронщик- учащийся полузакрытого отделения техникума, на котором готовили специалистов по производству патронов для стрелкового оружия. 2 Военпред- военный представитель на оборонных заводах. Полина СТРЕЛЬНИК ЯИЧНИЦА Он упал на жесткую кровать и почти сразу уснул. День выдался трудный, засыпая, он успел только подумать, чтоб скорее настал завтрак – яичница. Его желудок уже сейчас ныл от голода… Но скоро он и это перестал чувствовать, погрузившись в странный сумбурный сон. Ему снилась какая-то белиберда, будто все произошедшее за последнее время перемешалось в его голове, и память, желая освободится от этого, выкинула весь «мусор» ему в сон. То ему снилась его подруга Джейн в роскошном своем доме, которая вдруг превращалась в Джона, и тот говорил ему: - Ну, мы с Синтией и Джудом переезжаем в снятую небольшую квартиру, а тебе оставляем этот дом. Только он хотел с удивлением возразить, что это ведь дом Джейн, как обнаружил, что бежит с гитарой в руках за поездом, только тронувшимся, и никак не может нагнать, вот-вот вскочит, и попутно думает: «Эх, если бы я съел на завтрак яичницу, у меня хватило бы сил…». Потом он увидел, что никуда уже не бежит, а находится в студии звукозаписи, напротив стоят его трое друзей – коллег, и один из них говорит: - Эх, приятель, что ж ты яичницу не съел, мы бы сейчас такую песню придумали… - Этот голод меня доконает! – кричит он. В следующий миг перед его глазами нагло переливается глянцем ароматная яичница с двумя желтыми, нагло смотрящими зрачками, обрамленными белком. Но и это видение начинает туманиться, пропадать, и вдруг в ушах звенит, словно издалека, не то девичий голос, не то свист или пение птицы, - грустная мелодия, под которую сразу подбираются первые слова: «scrambled eggs..»1 . Он так удивился этой мелодии, пришедшей непонятно откуда, что проснулся. Было уже утро, он лежал в своей комнатушке, и прямо в лицо ему (а, черт!) лился солнечный свет из окна. Он потянулся, продрал глаза, повернулся набок и заметил, что спал в одежде, сняв накануне только обувь. Есть хотелось еще больше. Вдобавок эта мелодия с дурацким припевом «scrambled eggs» все еще шумела в голове, как море в раковине, тем больше напоминая о яичнице. Скорей бы уж спуститься к завтраку! А вот мелодия интересна, подумать только, приснилась ему - кто поверит! Может, он уже слышал ее раньше? Да не похоже… Откуда она взялась? С неба свалилась? В тоже время ему казалось, что он всегда ее знал, просто забыл, а тут она вдруг вспомнилась.… Ну а если ее продолжить? Получилось! Как по наитию, будто я просто во сне ее недослушал… А что, если?!… Рядом с кроватью стояло пианино, он встал, сел за него и попробовал наиграть. Неплохо. Даже красиво. Надо будет ее только доработать, слова нормальные пришпандорить, а не эти «scrambled eggs» и показать Мартину, чем черт не шутит, вдруг новую песню удастся записать… С такими мыслями Пол Маккартни направился в ванную на свидание к опухшей, помятой физиономии в зеркале. Этот парень двадцати трех лет и предположить не мог, что его «scrambled eggs», в последствии названная «Yesterday», станет мировым шедевром музыки, одной из известнейших и загадочных в мире. ____________________________________ 1 scrambled eggs (англ.) – яичница. Вячеслав ПЕРВУШИН 17 января был день памяти нашего товарища и друга по перу, талантливого парня – Славки Первушина. Всегда сложно говорить о человеке в прошедшем времени, тем более - когда был с ним знаком. Поэтому мы говорим, опираясь на память, на те времена, когда можно было встретить его в редакциях городских газет (куда он приходил, как к себе домой – и имел на это полное право), на улице (где можно было усесться на лавочку в сквере, покурить и выпить по бутылочке-другой пива за беседой – благо темы для разговоров были всегда), в гостях у друзей – писателей, художников, театралов… То есть в той атмосфере, в том мире, которым он жил и частью которого он был (опять – был!.. есть, есть! И - будет!..). Его стихи просты и кратки, его повести и рассказы – увлекательны и захватывающи. Его мир – живой, ранимый, мистичный и окутанный тайнами и легендами запредельного. Как и его жизнь. Как и его смерть. А нам, – нам остается Память. С нами остаются его книги, его песни, его стихи - все его творчество. Поговорим, брат… * Быть может, друг мой, ты приснился мне? Иль это я приснился этой жизни? Как жаль, как жаль, коль это – сон, во сне Не место глубине и укоризне. И некого винить, что ты умен Тем злым умом, который не в награду. И, громыхая сходнями, паром ушел. А ты не перейдешь через преграду. Да и не хочешь. Эти берега Тебе знакомей, и родней, и ближе, Ты здесь нашел и друга, и врага, И здесь ты в позолоте, а не рыжий. И пусть продлится вечно этот сон, Тебе забвенье станется наградой. И то, что ты хоть чуточку умен, Поверь мне, никому давно не надо. * День вчерашний мне бьет по темени, Кровью строчки из горла рву. Много б надо, да мало времени. Задыхаюсь – но все ж бегу. Не прощенья прошу, ни жалости, Ни дворцов золотых, ни дев, Боже, дай же мне самой малости – Умереть, свою песню допев. * По мне уже отплакали подруги, У них уже другие, понаглей, Они уже целуются от скуки Под светом желто-грязных фонарей. Я мертв. Теперь мне легче, мир мой зыбок, Я не боюсь за завтрашний рассвет, Я не боюсь ошибок и улыбок, Я не боюсь ни слова «да», ни слова «нет». Уже никто не крикнет мне визгливо: «Не так поешь, не там идешь, не с теми пьешь!» Меня уже не продадут за пиво, Не купят за блестящий потный грош. Я ухожу, мне надоела эта драка, Туда, где нет блатных и теплых мест, Пусть вшивая бродячая собака Помочится на мой могильный крест. Покроется холм мухоморной сыпью, Ограда проржавеет донельзя, И, может быть, лет через десять выпьют На мне мои веселые друзья. * Я тебя уже не назову своей, Ни к чему мне вспоминать потери, Но в душе я все-таки не верю, Что не назову тебя своей. Отыгрался я; аккорд последний Был не лушим, но какой уж есть... Я играл, быть может, слишком средне, Может быть, фальшивил там и здесь. Но когда рука чужого вновь играет Мной давным-давно написанный этюд, Больно мне, хоть я и понимаю - Жизнь останется, а игроки уйдут...
|