ГЛАГОЛ - литературная газета Димитровграда

...больше, чем часть речи

литературная газета Димитровграда

ЛЕНЬ И ЛИТЕРАТУРА — БЛИЗНЕЦЫ-БРАТЬЯ

А вы думали что — мы кончились? Фигушки! Даже лето с собой несем. Судьбе было так угодно (а еще — вот так угодно, и вот так...), что в этом номере собрались все события этого лета и (частично) осени. Открылись новые фронты работ, дали знать о себе старые фронты. Мы стали взрослее (надо же), обросли людьми и друзьями.
Этот номер напомнит вам о таких событиях, как приезд наших ульяновских коллег, лопатинских чтениях, мордобое поэтов (морды бились на ульяновском слэме, естественно — за литературу, а не просто так), липкинских посиделках и нашей лени. Ибо мы — простые люди, несмотря на гениальность и растущие крылышки:)
Итак — из новых имен: Сергей Лысов, Тамара Резванова, Елена Жиделева, Вероника Зайцева и известные Светлана Сазонова, Елена Атаманчук, Юрий Шерстнёв (все - Димитровград). Ульяновск — Илья Шокин, Владимир Карпушов. Самара — Василий Свиноухов. Карсунский район, с. Большие Поселки — Анна Лемесева. А также рассуждения всякие от Вовы Кононова.
Читайте нас — и будьте с нами счастливы.

РАССУЖДЕНИЯ НА ТЕМУ ЛИТЕРАТУРЫ

Мнение таково — каждый должен заниматься своим делом. Чиновник — руководить вверенным ему участком работы, а литератор — заниматься словом. И, конечно же, делать это как можно лучше.
Я ни в коей мере не умоляю заслуг старшего поколения писателей, но и молодым, как в той песне, нужно давать дорогу. Иначе это поколение будет снова потерянным. Если не вести диалога с молодыми и не помогать им, то чего же ждать от будущего?..
Необходимо строить мосты между поколениями и делать это грамотно.
Время меняет все вокруг нас – меняются техника, люди и, конечно же, язык. Литература становится другой, появляются новые ритмы, тропы и, может, сейчас один из молодых авторов нашего города пишет стихотворение, которое сделает его знаменитым, да и наш город тоже.
Судить о качестве материала должны читатели и специалисты. А ставить во главу угла субъективные вкусы и пристрастия недопустимо. Даже если кто-то чего-то не понимает, то это совершенно не означает, что оно не имеет право на существование, по принципу - «я так не хочу».
Литература многогранна и не проста, как можно подумать на первый взгляд. Тем более —современная молодая литература. Если мнение авторитетных московских критиков не аргумент для некоторых местных чиновников, можно только развести руками. Вольному воля. Литературный вкус, как и любой другой, надо развивать. А процесс развития, как водится, сложен и тернист. Становление серьезного автора невозможно без критического разбора произведений. Работа со словом — такое же ремесло, как и любое другое, в нем есть свои тонкости и хитрости. Понять все эти нюансы возможно только в том случае, если осуществляется обратная связь автора и рецензента-специалиста, да — и читателя.
Для развития литературы города и области необходимо издание, в котором не только произведения, но и рецензии этих произведений. Все это поможет молодым (и маститым авторам тоже, кстати) в их нелегкой творческой работе.
А то у нас чаще получается как в басне Крылова про кукушку и петуха. Сейчас даже графоманов с легкостью печатают, только пиши социально или плати деньги. Для того, чтобы показать - насколько нелегко «гонять» глаголы по строчкам, надо показать литературный процесс изнутри. Тогда и произойдет естественный отбор чистой и талантливой литературы от словесного хлама. Конечно, время все расставит по своим местам. Но это уже другая история…

В. Кононов

КМЛ СОБИРАЕТ ДРУЗЕЙ

В рамках реализации Проекта "Берега" в Димитровграде (Ульяновская область) в конце июня состоялась встреча молодых писателей Ульяновска с представителями литературных объединений Димитровграда: "Глагол", "Слово", "Костёр". Организатор встречи - Клуб молодых литераторов и литгазета «Глагол». Ульяновские авторы прочли свои произведения димитроградцам, рассказали и литературной ситуации в Ульяновске, проекте "Берега" и Координационном совете молодых писателей, ознакомились с творчеством молодых писателей Димитровграда. Перед вами — литературные впечатления Ильи Шокина.

ТРИ СОСНЫ
Да, да - сосны! И не три, а много! Лес! Город в лесу и шишки падают на тротуар центральной улицы.
Тихо. Сквозь песни птиц изредка, с трудом, пробивается рычание проезжающей машины. Прорычит и затихнет.
А песни над головою - в ветвях, среди зелёных иголок и шишек, не затихают.
А выше солнце. Летнее, на открытом месте жарящее, а в лесу - ласкающее…
Идём по мостку, а под ним речушка-ручеёк семенит. Вода прозрачная, песочек.
Водоросли лентами извиваются, рыбёшки туда-сюда по своим делам плавают.
Смотришь, как солнце играет на валиках волн и думы нет,
что где-то поблизости АЭС с семью (а может пятью) реакторами.

ЭТОТ ГОРОД…
вниманиюпассажировнаувсемнадцатьдвадцатьпятьрейсзадерживается
Это означает: "Вниманию пассажиров на У, рейс в семнадцать двадцать пять, задерживается". И мы стоим на перроне, мы тоже задерживаемся.
А куда деваться?
Старый динамик рождает из себя следующее сообщение. Монотонный голос женщины-диспетчера старающийся звучать четко и безучастно.
Слова складываются в один непрерывный поток, в одну тянущуюся, растягивающуюся нитку жевательной резинки и обрываются также нелепо и вяло.
Наверное, ей скучно сидеть там в своей диспетчерской.
Наверное, сообщения о прибытии и отбытии рейсов её единственная связь с окружающим миром. Связь с тем миром, которого она, скорее всего, не видит и никак не соприкасается. Только листы или монитор компьютера, на котором светится таблица с расписанием рейсов с
информацией об их задержке. Может даже это дает ей чувство контроля над происходящим. "Вниманию пассажиров, рейс на У в семнадцать сорок пять прибывает, перрон номер один". Вот тебе на! Следующий рейс уже здесь, а наш где? Видать заблудился или сломался.
"Вниманию пассажиров на У рейс в семнадцать сорок пять- отбывает".
Гадство! Лучше бы взяли билет на этот, один чёрт все ровно простояли-прождали. Ждём. Время тянется как та нитка жевательной резинки, как речь диспетчера. Что случилось? Что-то с автобусом или со временем? Или с нами? Время тянется....

Илья Шокин

Анна ЛЕМЕСЕВА

***
Не от пуль и ножей на моем сердце раны,
А от колких обид и надуманной лжи.
Обескровлены вены грубостью и обманом,
И из прошлого в будущее пульсом тропка бежит.
Позади - детский мир, впереди - неизвестность,
Но уже сердце жжет встречный ветер шальной.
Ждет меня за углом суеты бесконечность,
И сухая реальность бороздит разум мой.
Почему мир так груб? Отчего все так зыбко?
И зачем свои чувства, разменяв на рубли,
Кто-то ищет порой золоченую рыбку,
За спиною своей оставляя угли?
Сберегая мечту, я иду по планете
И свое богом данное место ищу.
Представляю, как много есть истин на свете,
А я старые беды с собою тащу.
Не от пуль и ножей на моем сердце раны,
И, увы, не от ветра стекает слеза.
Я все больше в себе открываю изъяны,
И все чаще и чаще закрываю глаза.
Пахнет грубой реальностью детская кожа.
И в глазах, как в реке, отражается мир.
В отболевшем «вчера» - беспробудная стужа,
И щекочут мой слух отголоски тех лир.
Как-то странно болят мои детские раны.
Как-то дико кипит моя юная кровь.
Из крылатого детства я вырвалась рано,
А вернуться туда не дано уже вновь.

Светлана САЗОНОВА

***
Я норвежская сельдь
Засолена в луже собственных слез
Я несчастная тварь
С выскобленным брюхом
Разрежьте меня поскорее на кусочки
И съешьте будьте милосердны
К норвежской сельди

***
Моя бледная Лиза
Твое лицо сияет здесь
В темноте в переполненной тачке
Оно светится чистотой
Но твои глаза закрыты
И ты не видишь меня
Не узнаю и я тебя если увижу вновь
Я запомню лишь Мона-Лиза
Бледность и красоту твоего лица

***
Черный фордик
С разбитой фарой
На моем письменном столе
Прозрачный дельфин
Чьи внутренности
Ракушки и веточка чертополоха
И прежде чем ты отведешь взгляд
Я уже знаю – тебя нет дома

***
Я не помню сколько мне лет
Я рассыпанный пазл
И три тени водят меня
Из комнаты в комнату
Уже звонит телефон
И старая черная певица
Поет мне на прощание в трубку
А кто-то нет-нет и посмотрит на меня в глазок
Похоже пора собрать свои вещички в саквояж
Нацепить нелепый полосатый шарф
И убираться отсюда.

Сергей ЛЫСОВ

***
Сердца крики, солнца блики,
Ты же вновь никем не понят.
И сгорели все улики,
Утонуло что не тонет.
Слово веское обронит
Тот, кому ты раньше верил.
Сердце бьется, сердце стонет,
Но к нему закрыты двери.
И тебе ещё обидно
На себя за то, что было.
Впереди ни зги не видно,
Серой пылью даль накрыло.
Но - не вечны все мученья,
Будет свет и будет сила.
Грусть как осень - лишь мгновенье,
Прогорела и остыла.

Тамара РУЗАНОВА

***
Для кого-то была идеалом
Кто-то просто писал ей стихи.
Она в жизни запретов не знала,
Для неё распускались цветы.
Только солнечным утром однажды
Повстречала она паренька.
Он сказал: “Ты чертовски прекрасна –
Будь моею женой навсегда!”
Почему-то она согласилась
И спокойно вошла в его дом.
Только счастье теперь ей не снилось.
Они счастливы были вдвоём.

***
Она опять сидит одна.
В чужой квартире.
Пустота.
Ее никто не понимает…
Ей очень грустно?
Нет. Смешно. А может…
Просто все равно…
Ей надоело пить вино,
Губить обманом
Жадных глаз.
Сжигать надежды и мечты,
Которым веришь только ты.
Но жить в покое – невозможно,
И по другому не дано…
Ее глаза – морское дно,
А губы – сладкое вино.
О ней мечтают лишь во снах.
Ей дарят песни и стихи.
Цветы ковром к ногам легли.
Но ей не надо этих жертв.
Она уже дала обет!

Елена АТАМАНЧУК

39,4
в бреду температурном –
39,4 –
лежу, смотрю в окно:
качаются дома, как корабли,
и мачтами-антеннами
цепляют облака.
представь:
сорвутся с якоря
и в океан уйдут,
там станут дрейфовать
среди огромных рыб и солнца.
и никогда не будет в них проблем
с водой холодной, светом,
и тогда
никто не станет жалобы писать
и ссориться,
и плакать по ночам.
и станут рыбой торговать
владельцы нижних этажей,
а верхние –
сверять погоду по звезде…
вот кит проплыл.
какой большой!

МУЖЧИНА ПОД ПРИЦЕЛОМ ТАНКА. ОТБОРНОЕ

Почему он разбрасывает свои носки в самых неожиданных местах
Предков далекий зов
Запахом метить велит
Границы владений своих,
Чтобы коварный враг
Понял: хозяин здесь!

Почему он обожает смотреть передачи про животных
Вот пышногривый лев
Добычу свою настиг.
И грациозный прыжок,
И оглушающий рык –
Очень похож на меня…

Почему он безотрывно смотрит фильмы про войну
«Мой дед воевал и отец,
И прадед на фронте погиб…
И если отчизна в огне,
Я тоже, конечно, смогу,
Свой дом защитить и семью…»
- Иди ты с обедом своим!

Елена ЖИДЕЛЕВА

СОВСЕМ ОДНА
Как холодно, да, очень холодно...
Не потому что снег на улице,
Не потому что ноги, чувствую, насквозь промокли,
А просто - очень холодно в душе.
Так пусто... Как же одиноко...
И, кажется, - одна, совсем одна.
Да, мир огромен. Ты в нем — таракан,
Который не найдет конца и края.
Он так запутался, не может он найти
Ту дверь, которая ведет под яркий чистый свет
Любви, надежды, озарения...
Нет...
Не поймут тебя. Никто и никогда...
Как жалко. Ты одна, совсем одна...

***
какие добрые глаза
и так пронзительно глядят
как будто мысли угадать мои хотят
вот так взяла бы и влюбилась
в открытый добрый честный взгляд
хочу сказать не обольщайся
мой миленький дружочек
ведь на тебя сейчас глядят
лишь пара плюшевых котят

***
на тысячи мелких осколков
разлетелся маленький хрусталик мечты
на тысячи мелких слезинок
разлетелась капля удачи
на тысячи мелких песчинок
разлетелся маленький камень судьбы
не глупо ли спрашивать
что будет с нами дальше

Вероника ЗАЙЦЕВА
СДЕЛАТЬ ШАГ

«Это нечестно!» - думала она, машинально передвигая ногами по знакомой дороге, - «Она не права!.. Я такой же человек…Я же к ней всегда со всей душой…». Свет вечернего солнца, отражавшийся в окнах её дома, больно бил по глазам, перемешивая и без того путаные мысли. Лёгкий ветерок с запахом каких-то противных, приторно-сладких духов развевал её волосы. «Я, наверное, сейчас похожа на Медузу Горгону», – подумала она, глядя на свою тень на дороге. После этого мысли окончательно сбились в кучу и упорно не хотели быть похожими на рассуждения здорового человека. «Похоже, что мне вот сюда… Да, двенадцатиэтажка, последний этаж – всё правильно», – она стояла перед железной дверью подъезда, мимо которого так часто проходила, – «Ну да, и как я, по-вашему, должна войти? Крепость надо брать тараном, так что ли?» Через пятнадцать минут бесцельного стояния на улице, она уже было направилась к себе домой, в соседнюю пятиэтажку, напевая под нос привычное «…Try to give U warning, but everyone ignores me…», что свидетельствовало о повышении её настроения, как железная дверь открылась. Она даже не заметила, кто вышел из подъезда. Быстро юркнув в проход, зашагала по лестнице: – «Раз, два, три, четыре, пять… что за глупая привычка…девять, десять…считать…двенадцать, тринадцать…ступеньки…пятнадцать, шестнадцать… Что за привычка вообще всё считать?.. двадцать один». Её бессвязные фразы тихим шёпотом разносились по подъезду. «Надо успокоиться, это совсем не страшно – то же самое что «сейчас вылетит птичка», и всё…». Дойдя до шестого этажа она остановилась: «не думала, что буду так боятся… Надо, наверное, сначала привести себя в порядок». Она расстегнула сумку и начала вытряхивать из неё всё, что мешало, прямо на пол. По лестнице, с грохотом танковой дивизии, покатились ручки, заколки и разная подобная мелочь. Она была приятно удивлена сохранившимися с утра укладкой и макияжем. «Вот что значит провести у зеркала час, а не пять минут…», – с этими словами она швырнула зеркало в стену. «Я бы никогда так не поступила. Это, по меньшей мере, неуважение! И почему именно сейчас, когда мне так нужна её поддержка…». Она закрыла лицо руками и села на ступени. «Ладно, надо успокоиться, а то расплачусь, глаза будут красные… Нет, обвинять меня в том, что…Ну да, я – пессимистка, я не летаю, но это же моё дело! Человека же не переделаешь без его согласия!.. Всё, не нервничать, а то буду плохо выглядеть… Сейчас очень ответственный момент…». Поднявшись ещё на четыре этажа, она поняла, что идти становится всё сложнее, только не понимала почему: из-за усталости или из-за страха. «Надо идти, это не сложно – просто сделать первый шаг, а потом всё само собой полетит…». Собрав все силы и волю, она быстро добежала до последнего этажа, от волнения у неё кружилась голова. Она подошла к приоткрытому окну и распахнула его настежь – голова закружилась ещё сильнее. Она закрыла глаза, резкий поток воздуха обжигающе дунул ей в лицо, сердце сжалось в ожидании чего-то решающего… Резкая невыносимая боль в голове и во всем теле, заставила её открыть глаза, но ничего не было видно…

Владимир КАРПУШОВ

МОЙ ПАПА УМЕЕТ ЛЕТАТЬ

Мой папа умеет летать не как птица, а по-своему.
Как-то мы поехали с ним в рощу кататься с горок на велосипедах. У нас в роще много горок. Мчишься с них, дух захватывает. Вот мы и мчались.
Первая горка асфальтовая:
- Ух ты, классная скорость.
Вторая – каменистая:
- Крути педали!
Третья, четвертая, пятая…
- Э-ге-гей!..
Десятая:
- Ма-а-ма-а-а!...
Вернее:
- Па-па-а-а!..
-Бух, дзынь, туфф.
Это папа наехал на камень и полетел. Велосипед на дереве, папа в кустах, я в куче прошлогодних листьев. Заглядевшись на папу, и я чуть-чуть полетал.

КОМПЬЮТЕРНЫЙ ТРАВМАТИЗМ

Как-то в конце учебного года я в очень хорошем настроении вернулся домой из школы. Во-первых, на улице ярко светило солнце, во-вторых, уже почти началось лето, в-третьих, нам не задали домашнее задание, завтра начинались переводные контрольные. Бояться мне их нечего, я учусь совсем неплохо.
Самое лучшее занятие в мире – игра в компьютерные игры. Я очень люблю стрелялки. В обычной жизни разве встретишь мутанта? А вампира? А оборотня или привидение? А в игре - пожалуйста. А если убили тебя — воскресай, сколько душе угодно! Иногда папа запрещает играть, но не надолго, он и сам играет по ночам.
И вот засел я за компьютер, запустил игру, зацепился ногами за ножки стула, чтобы не упасть, и давай «мочить» всех подряд:
- Тра-та-та-та-та!
- Вчукх-вчукх!
- У-у-у-у!..
- О, йес!
- Бух, бамс, бамс!..
- Улю-лю-лю-лю, уллю-лю-лю-лю, - это уже не игра, это телефон.
- Улю-лю-лю-лю, уллю-лю-лю-лю…
- Ну, кто там еще?!.
- Улю-лю-лю-лю, уллю-лю-лю-лю…
- Кому там еще взбрело в голову звонить в самый важный момент?
Я вскакиваю со стула и приземляюсь обратно, забыл распутать ноги.
- Крак-к-к, - ножка стула сломалась, и я падаю. Я хватаюсь за клавиатуру, за полочку для нее.
- Улю-лю-лю-лю, уллю-лю-лю-лю…
- К-ки-к, - оторвал ее от стола.
Переворачиваюсь в воздухе и лежу на полу. Очень больно правую руку.
- Улю-лю-лю-лю…
- Здравствуй, Юрочка! – это я снял трубку.
- Бабуля, ну зачем ты позвонила? Испортила всю игру. Знаешь как руку больно?
- Что?
- Ушибся я…
К вечеру моя правая рука опухла и сильно болела. Пришли мама и папа. Мама говорила, что это ушиб, а папа сказал, что перелом, и мы поехали в больницу. Дежурный врач, посмотрев на рентгеновский снимок, подтвердил папин диагноз.
- Детский это перелом, можно и без гипса, - сказал он, но гипс наложил.
В школу в этот учебный год я больше не ходил. И правильно - что делать на письменных контрольных со сломанной правой рукой?..

Василий СВИНОУХОВ

***
Просыпаюсь последнее время
- вкус копчёный во рту.
Наверное паровозы,
Когда просыпаются,
Тоже так думают.
Подозреваю, что мои лёгкие,
Примерно два шмата копчёных,
И продолжаю курить,
Сидя на бочке где порох
Проспиртованный,
Прокопченный,
- я – консерв,
Приспособленный
к современности овощ человечества.
Заметили,
Последнее время
Нет плесени на трупах…,
Обратите внимание на утренний запах
Изо рта,
Мы с тобой дружище – два маринованных огурца.

ХОТЕЛИ БЫ
Жизнь разложенная на пиксели
Поделенная цифрами
Насыщенная калориями
И лишним жиром,
Многие
Хотели бы изменить ход истории
Из-за поступка
Своего прошлого
Роли это не сыграло бы для общества
Так просто
Потешить своё самолюбие
И ничего большего.

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕСТНИЦА
Частые полёты с французской лестницы,
Знаете как это бывает
Мысль о совершении правильных действий
Приходит через час после очередной передряги
Блин, надо было,
А если б?
Конечно!
И трясутся, сотрясая воздух, конечности.

Юрий ШЕРСТНЁВ

***
Когда все пройдет и останется где-то за гранью -
Меж смертью и жизнью, меж новой и старою раной,
За гранью невидимой между рассветом и ночью
Я тоже пройду, не останусь на грани я точно.

А вы… Вы у грани моей разливайте в граненые
Не пиво, не виски, а нашу душевно-зеленую
Тоску по вчерашнему другу, коллеге, писателю… -
На сорок процентов со спиртом ее размешаете,
И молча - до дна. Будет горько немного и муторно…
А утром опять на работу. Так надо. Как будто бы.

***
На Земле, что куда-то катится
Словно глупая каракатица,
Кто придумал Любовь с Разлукою
И венчал их навеки с мукою?
Во Вселенной, что все пульсирует
И сама с собою вальсирует,
Кто сказал, что Любовь начинается
Там, где двое в одном сливаются?
У Любви, что поэтов мучает,
У Разлуки, что сволочь лучшая,
Нет ответов на те вопросы.
Потому что все очень просто.
Просто людям не жить на свете
Не влюбляясь в дожди и ветер,
Не встречаясь, не расставаясь,
Не прощая и не прощаясь.

***
Занавесились времени дали
Звездопадом алмазных снегов,
И морщинки всю ночь наметало
На хрустальные крылья зонтов,
На зеркальные глади речные,
На могучие плечи холмов,
На сады безмятежно пустые,
На промокшие кровли домов.

Подставляя лицо звездопаду,
Я алмазные хлопья ловлю,
Я сегодня иного богатства,
И алмазов иных не люблю.
Хлопья нежные медленно тают
На ладони холодной моей,
Превращаются в капельки тайны
Самой меньшей по сути своей.

НАИСКОСЬ
Тень по стеклу - наискось.
Дрожь по лицу растеклась.
В небо печаль брошена.
В сердце огонь крошечный.
Чуть огонек теплится,
Грея любви те-е-ль-це.
Машут крыла-дворники
Против дождя...
Больно как.
Больно шептать нам осколки слов,
В дождь без зонта провожать Любовь...
Больно кричать, но к чему слова,
Если печаль, один черт, права?
Дождь по лицу - каплями...
Плакать дождем надо ли?
След от слезы - наискось -
Следом огня кажется...
Бликом душа стелется
В заднего вида зеркальце...
А впереди больно так
Машут крыла-дворники.